С Червонозорянський
у края жизни полыньи
сплошь ломок лед
горят огни пустых
надуманных страстей
как в ожидании гостей
всегда торжественны они
последние
души
Верно, свойство всех девчонок,
Быть строптивыми с пеленок
А мальчишкам, верно, с детства
Достается страсть в наследство
И живет, в отце – ребенок,
В поле чистом – жеребенок,
И понятно, масть и стать,
Судьба…
Как часто это слово слышим
и, в отрицании, живем
Одним, надежд обманом, дышим
и, в ожидании, умрем
Надежду, передав потомкам,
Я не могу молчать
Ведь мир не изменился
Он мог нечаянно не знать
В чем перед Богом провинился
За что впредь должен сын страдать?
За грех отца? В грехе родился?
И словно Жизнь сама есть Грех –
так безрассуден Человек
И че до веников чужих?
поерзал и в углу затих…
А свой – он сердцу мил,
удобен
и кой на че еще способен…
Дебил?
ну…
что с него возьмешь?
Ты для меня и друг, и больше
ты для меня – скорей мечта
Так привлекает и тревожит
твоей улыбки чистота…
Воспоминаний вьется пыль,
дорога впереди пуста
Лишь веру
в надежду приняв,
узнаешь
всю тяжесть исканий
Завесу чужой
судьбы приподняв,
получишь,
Представь, на долю мгновенья,
что в жизни нет радостных дней
а, лишь, суета и сомненья,
и нет вдохновения в ней
С чуткой заботой о ближнем
никто даже не был знаком
и знает волненье лишь море,
У жизни разные пути
Ходить, летать
Или ползти
По мне,
Чем тухлым трутом тлеть
Уж лучше вспыхнуть
И сгореть
Вернется измученный
cтранник домой,
уронит избитую
пылью котомку
И преданный пес
подтолкнет головой,
подросшую за день
Метель метет, собака воет
живот пронзительно урчит…
Коль сыт – лишь жажда беспокоит
А совесть – натощак вопит
Зачем отправил прочь соседа
Христом просившего – налей!
Почто на днях греха изведал
чужая гречка, что – сытней?
Под звездным небом,
часто невпопад,
приходят мысли чередой,
и я представить снова рад,
тот сад, где ты была со мной.
Искрится снег, пьянящий смех,
твой голосок родной,
узор роскошный на стекле,