Николай Огарев
Сон был нарушен. Здесь и там
Молва бродила по устам,
Вспыхала мысль, шепталась речь —
Грядущих подвигов предтечь;
Но, робко зыблясь, подлый страх
Привычно жил еще в сердцах,
И надо было жертвы вновь —
Разжечь их немощную кровь.
Благодарю тебя, о провиденье,
Благодарю, благодарю тебя,
Ты мне дало чудесное мгновенье,
Я дожил до чудеснейшего дня.
Как я желал его! В душе глубоко
Я, как мечту, как сон, его ласкал -
Сбылась мечта, и этот миг высокой
Я не во сне, я наяву узнал.
Дитя мое, тебя увозят вдаль...
Куда? Зачем? Что сделалось такое?
Зачем еще тяжелую печаль
Мне вносит в жизнь безумие людское?
Я так был рад, когда родилась ты!..
Чуть брезжил день... И детские черты,
И эта ночь, и это рассветанье —
Все врезалось в мое воспоминанье.
Когда тревогою бесплодной
Моя душа утомлена,
И я брожу в тоске холодной,
И жизнь мне кажется скучна,
И мне случится ненарочно
Увидеть, как в беспечном сне
Лежит младенец непорочный,
Как ангел божий,— легче мне.
(Подражание Гейне)
Отравляясь никотином,
Отравляясь алкоголем,
С неизвестным господином
Ехал я ричмондским полем.
На вершине омнибуса
Как жадно слушал я признанья
Любви глубокой и святой!
О, как ты полон упованья!
О, как ты бодр еще душой!
Ты счастлив, друг мой, дай мне руку...
Но, брат, пока ты говорил —
Какую тягостную муку
Я про себя в душе таил!..
Огни, и музыка, и бал!
Красавиц рок, кружась, сиял.
Среди толпы, кавказский воин,
Ты мне казался одинок!
Твой взгляд был грустен и глубок
От тайного движенья неспокоен.
Тупой ли долг, любви ль печаль
Выпьем, что ли, Ваня,
С холода да с горя;
Говорят, что пьяным
По колено море,
У Антона дочь-то
Девка молодая:
Очи голубые,
Славная такая!
К подъезду!- Сильно за звонок рванул я -
Что, дома?- Быстро я взбежал наверх.
Уже ее я не видал лет десять;
Как хороша она была тогда!
Вхожу. Но в комнате все дышит скукой,
И плющ завял, и сторы спущены.
Вот у окна, безмолвно за газетой,
Сидит какой-то толстый господин.
На наш союз святой и вольный -
Я знаю - с злобою тупой
Взирает свет самодовольный,
Бродя обычной колеей.
Грозой нам веет с небосклона!
Уже не раз терпела ты
И кару дряхлого закона
Мое надгробное
Несмотря на все пороки,
Несмотря на все грехи,
Был я добрым человеком
И писал свои стихи.
И писал их в духе бунта —
1
18 декабря, вечером
Хочу еще письмо писать
От делать нечего и скуки
И время длинное разлуки
Стихом причудливым занять.
