vasylenko .ko
Когда батист и шелк, все окна занавесив,
Скрывали блеск стекла и остроту углов,
Грустил соседский кот под птиц веселых песни,
Что трелью разрушали покой воскресных снов.
Вчера ведь было лучше, вчера ведь ты любил,
Вчера пирог из яблок пропах собою утро
Услышь в моем голосе тихом
Дрожащую ноту усталости.
Она повторяется заново,
Как звук сообщений безликий,
Как отклик системного сбоя,
Дрожи, мой милый блюз,
Тянись медовой струйкой,
Звучи, пока живу,
Звучи, пока я буду.
Гори, мой томный! Ну!
Плетись, как поцелуи,
Я- ребёнок. Пишу на обоях
Слово "мама", а мама отмоет.
Нарисую её безмятежною,
Заточенную в розовой нежности.
Я ребёнок и я блюду истину,
Я граю з собою в пінг-понг.
Точніше, не зовсім це я.
Вдаряють, мов крихітний гонг,
Нахабні, бо юні, серця.
Цок -цок, потім знову цок!
Я в шаге от жизни, где лучше родиться слепой.
Я, честно, не знаю, что значит какой-то "покой".
Я встать соглашаюсь, свой день начинаю порой
С надеждой увидеть твоё, столь родное, лицо.
Пізно й дещо зимно на дворі.
Ось і зник далекий поплавок.
Сірий і полатаний човнок
Тихо маневрує по воді.
Інколи важка сумна зоря,
Йодова іржава диско-сфера,
Я часом, знаєш, не можу більше.
Не хочу й менше, але, на дійсність,
Я не писала б про тебе вірші,
Якби не знала, що ти на вічність.
Не знаю, де ти себе опиниш,
Не знаю, скільки тобі прожити,
Блюз більше, ніж здається,
Це не просте мистецтво.
Він- такти мого серця
І зрілі ритми сексу.
Він в ґратці скалки льоду,
О славься, Велес, славен будь!
Печать из белого металла
Я верно годы не снимала,
Она вросла когтями в грудь.
Так дай мне силы, дивный знак!
Янгольські сади давно закриті.
Брама раю більше не скрипить.
Якось я застала оту мить,
Як ішов на пенсію хранитель.
Чисті і блаженні херувими
Холодно ночью одной
Грусть коротать на кухне.
Мир благодарно пустой,
Я в нем - угрюмый путник.
Шаг ускоряя, кинусь
Рвать на куски молчанье.
